Проблематика национальной идентичности и этнической консолидации занимает центральное место в постсоветских государствах. Казахстан в этом отношении представляет уникальный случай: полиэтническая республика, где, согласно переписи 2021 года, проживают более 130 этносов, была вынуждена с первых лет независимости искать баланс между этнической и гражданской моделью нации.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
30 лет Конституции: от законов Великой Степи до современности
Токаев как архитектор государства нового типа
Субъектность как условие равного диалога: казахский взгляд
17 сентября президент Касым-Жомарт Токаев, выступая на VIII Съезде лидеров мировых и традиционных религий, подчеркнул опасность сращивания ультранационализма и патриотизма, заявив о принципиальной важности сохранения курса на «единство в многообразии». Этот тезис неслучаен. Он отражает как внутреннюю специфику Казахстана, так и глобальные тренды, где национализм, религиозный фундаментализм и идеологические радикализмы дестабилизируют государства.
Несмотря на официальный дискурс толерантности, Казахстан сталкивался с эпизодами межэтнической напряженности. В условиях социально-экономического кризиса 1990-х годов происходили конфликты на бытовой и этнической почве. В Талдыкоргане, Узынагаше, Маловодном фиксировались вспышки насилия между представителями казахского и неказахского населения.
Из недавних эксцессов наиболее ярким примером стали события в селе Масанчи (Жамбылская область, 2020 год), когда противостояние между казахами и дунганами привело к многочисленным жертвам. По данным МВД, в конфликте участвовало более тысячи человек, что потребовало мобилизации внутренних войск.
В большинстве случаев государство действовало силовыми методами, быстро локализуя конфликты. Однако, как отмечал казахстанский политолог Нурболат Масанов, «силовое подавление не решает проблему идентичности, оно лишь загоняет ее в латентное состояние».
Токаев в своем выступлении сделал акцент не на силовых, а на ценностных основаниях.
«Мы должны сохранять и укреплять нашу политику единства в многообразии. Любые попытки очернить этот курс будут пресекаться и получать правовую оценку», — предупредил глава государства.
Этот посыл можно рассматривать как продолжение линии, заложенной еще в 1990-е годы концепцией Ассамблеи народа Казахстана.
Однако отличие нынешнего этапа в том, что речь идет не просто о межэтническом согласии, а о формировании единого гражданского казахстанского народа. Особый парадокс заключается в том, что за пределами страны все население Казахстана в массовом сознании обозначается одним словом — «казахи». Это экзоним, который стирает различия и превращает граждан Казахстана в единую категорию. Таким образом, внешнее восприятие подталкивает к формированию надэтнической идентичности, которую внутри страны можно институционализировать.
Сращивание ультранационализма и патриотизма несет несколько угроз. Во-первых, это социальная дезориентация молодежи. Радикальные лозунги предлагают простые ответы на сложные вопросы модернизации, вытесняя ценности образования и профессионального роста.
Во-вторых, политическая дестабилизация. Как показывают исследования Сэмюэля Хантингтона, столкновение культурных идентичностей часто трансформируется в политический кризис. В условиях Казахстана это может означать разрушение принципа «единства во многообразии».
В-третьих, геополитическая уязвимость. В многонациональных странах внешние игроки могут использовать этнический фактор для давления. История распада Югославии и этнические войны в постсоветском пространстве служат предупреждением.
Современный мир переживает кризис либерального консенсуса. В Европе и США усиливаются ультраправые движения, в Индии наблюдается рост индуистского национализма, в России традиционализм используется как инструмент мобилизации.
Казахстан, в отличие от этих моделей, предлагает стратегию «централизованной толерантности»: государство не просто декларирует, но и институционализирует межэтнический мир — через Ассамблею народа Казахстана, языковую политику, государственные праздники, символику. Это позволяет позиционировать Казахстан как «мост цивилизаций», что соответствует его геополитическому положению между Россией, Китаем и исламским миром.
В риторике российских властей «традиционные ценности» и «борьба с глобализмом» часто сочетаются с милитаризмом и закрытостью. В Казахстане же официальный дискурс строится вокруг идеи открытости и диалога. Токаевская формула «Закон и Порядок» в связке с «единством во многообразии» звучит как противопоставление этноконфликтной мобилизации.
Казахстан имел опыт этнических конфликтов, и силовое подавление показало его ограниченность как единственного инструмента. Сегодня необходим моральный нарратив, основанный на идее «мы — единый казахстанский народ». Это единственный путь к устойчивости в условиях глобальных кризисов идентичности.
Международное восприятие казахстанцев как «казахов» дает шанс на формирование надэтнической идентичности, объединяющей всех граждан. Ультранационализм представляет угрозу внутренней стабильности и геополитической безопасности, поэтому его пресечение — не только юридическая, но и ценностная задача.
Казахстан может предложить миру уникальную модель гражданской нации в полиэтническом обществе — модель, где толерантность превращается в ресурс модернизации, а не в слабость.
Фото из открытых источников
