Недавняя смена главы министерства иностранных дел Казахстана вызвала оживленное обсуждение как внутри страны, так и за ее пределами. Вопрос, который звучит наиболее часто: означает ли уход Мурата Нуртлеу и приход Ермека Кошербаева изменение внешнеполитического курса государства? Сама постановка этого вопроса логична и предсказуема: ведь дипломатия — это сфера, где личность руководителя может влиять на стиль и акценты. Но нужно смотреть глубже, исходя из базовых принципов внешней политики страны. Вот этим мы сегодня и займемся.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Акорда и ООН: рецепт от глобальной «биполярности»
Казахстанская миссия и мир во всем мире
Сделаем ООН великой снова. Предложения президента
Вектор многовекторности
Сразу отметим, что не станем препарировать «скандал вокруг Нуртлеу», рассуждать, почему он не подал в суд за клевету, и строить какие-то домыслы вокруг этого. Речь сейчас не об этом. Точно также не будем размышлять над упорно продвигаемой версией о некоем «дипломатическом провале» МИД РК в Нью-Йорке, но не потому, что эта версия, мягко говоря, натянута, а просто рассмотрим более реальную и более важную, на наш взгляд, проблему. Ведь, кроме прочего, некоторые аналитики стали упорно продвигать мысль о резкой смене внешнеполитического курса Астаны. Так ли это на самом деле?
В принципе, можно было ограничиться тем, что для смены курса совершенно необязательно менять министра, который, по большому счету, не будет ничего делать вопреки политике главы государства. Но все же некоторые акценты следует выделить. В первую очередь, надо помнить и понимать, что с первых лет независимости Казахстан выстраивал свою внешнюю политику как многовекторную. Об этом мы уже как-то упоминали, подчеркивая, что во многом это было построено благодаря Касым-Жомарту Токаеву, на каких бы он должностях ни находился за прошедшие три десятка лет. Также напомним, что эта самая многовекторность в последние годы из теории и неосязаемой идеологии превратилась в практику. Но это так, к слову.
В любом случае, это понятие стало своего рода «визитной карточкой» страны, которая была оценена всеми сторонами многополярного мира. Действительно, Казахстан стремится поддерживать конструктивные отношения с Россией и с Западом, с Китаем и тюркским миром, собирает у себя религиозных лидеров и является желанным гостем на многих мировых площадках. При этом сам действующий президент Казахстана не раз подчеркивал, что внешнеполитический курс не зависит от персоналий — от того, кто является главой государства и, соответственно, возглавляет МИД. Этот курс, отмечал Касым-Жомарт Кемелечич, основан на национальных интересах и долгосрочной стратегии развития, остается неизменен на протяжении десятилетий, и поэтому его сворачивания от кадровых перестановок ждать не стоит.
О новом министре
Тем не менее каждое назначение несет в себе определенные символы и сигналы — причем, не только за пределы страны, но и внутри нее. Понятно, что для зарубежных партнеров важно не только то, что Казахстан остается привержен стабильности, но и то, каким образом новый руководитель МИД будет транслировать этот курс. Ведь, посудите сами, мир считается с такими личностями, как госсекретарь США Марко Рубио или, скажем, глава МИД РФ Сергей Лавров, как бы к ним мы ни относились. Поэтому нужно задаться вопросом «Who is mister Ермек Кошербаев?»
Сразу отметим, что Кошербаев относится к числу тех дипломатов, которые прошли все ступени профессиональной лестницы. Он имеет профильное образование, в том числе обучался в Дипломатической академии МИД СССР, и большой опыт работы в казахстанской системе международных отношений. Тут следует обратить внимание, что с 2020 по 2023 годы он был послом Казахстана в России — одном из ключевых партнеров страны. Почему-то многие восприняли это как потенциальный «пророссийский настрой» нового министра, но это слишком натянутая оценка.
По большому счету, этот опыт важен не только в практическом смысле, но и как показатель умения работать в условиях сложной геополитики, где требуется одновременно и партнерство, и четкое отстаивание национальных интересов. Отметим, что Кошербаев представлял нашу страну в момент вторжения и первой активной фазы российско-украинской войны, а также в тот период, когда Казахстан прямо дал понять, что не признает квазигосударств и итогов «референдумов» на оккупированной части Украины, а также выступает за ее территориальную целостность.
Или другая строчка в биографии. В 2023–2025 годах Кошербаев возглавлял Восточно-Казахстанскую область. Это регион со значительным русскоязычным населением и со своими экономическими, экологическими и социальными вызовами. Многие аналитики оценили это неожиданное назначение именно с позиции профессионального опыта и близости к Токаеву по духу, оказавшись в этом во многом правы. На посту акима он проявил себя как управленец, способный сочетать дипломатическую гибкость и хозяйственную конкретику. Среди заметных инициатив — программа масштабного ремонта дорог, экологический мониторинг в Усть-Каменогорске, работа по снижению паводковых рисков. Эти примеры показывают его склонность к прагматичным решениям и работе с чувствительными для населения темами, хотя, заметим, были и проблемные моменты, которые, если говорить объективно, во многом оказались наследием предыдущих глав региона.
Вообще, сочетание дипломатического и управленческого опыта — это редкий, но не единственный случай в казахстанской власти. Есть, конечно, пример с Дарханом Сатыбалды, но все-таки он сначала руководитель, а уж потом — дипломат (был послом в сопредельном Узбекистане). Поэтому было логично, что в феврале этого года Токаев назначил Кошербаева вице-премьером в кабмине Олжаса Бектенова. К слову, это тоже хороший опыт, в том числе для работы в команде, что, между нами говоря, очень важно для «перезагрузки» (или как это можно еще назвать) правительства. Если говорить про сам МИД РК, то, как нам видится, нынешнее назначение может придать ему больше практичности и чувствительности к внутренним социальным и культурным вопросам, как бы странно это ни звучало.
Вместо эпилога
Впрочем, если говорить о личностях в политике (внутренней и внешней), то надо отметить, что теперь уже бывший министр иностранных дел Мурат Нуртлеу воспринимался как представитель новой волны управленцев, ориентированных на модернизацию дипломатии и усиление аналитической составляющей. Его работа на посту первого зампреда КНБ (сразу после январских событий-2022), подчеркивала значимость информационного и стратегического подхода. Его часто и небезосновательно называли политиком с прозападным уклоном (в хорошем понимании этого определения), но, опять-таки, это не оказывало подавляющего влияния на весь внешнеполитический курс Астаны.
А вот назначение Ермека Кошербаева можно трактовать как сигнал прагматизма. Он дипломат старой школы, хорошо знакомый с протокольной работой и при этом обладающий опытом регионального управления. Для партнеров это означает, что в ближайшее время можно ожидать большей сосредоточенности на практических вопросах — торговле, транзите, энергетике, экологии. Хотелось бы верить, что они, зарубежные партнеры, это хорошо понимают. Впрочем, тот факт, что и господин Нуртлеу на позиции помощника президента также будет курировать вопросы инвестиций, лишь добавляет плюсов к этой версии.
И последняя (немаловажная) мысль, которая должна возобладать над «переходом на личности». Сегодня Казахстан действует в условиях турбулентной международной среды. Военные конфликты, санкции, энергетический переход, формирование новых региональных блоков — все это требует от дипломатии высокой гибкости, а не эмоций. Астане приходится балансировать между Москвой и Брюсселем, Пекином и Анкарой, развивать отношения в Центральной Азии и на глобальных площадках. В этих условиях важно не менять курс каждые несколько лет, а наоборот — демонстрировать устойчивость и предсказуемость, что в нынешнем мире является редкостью. Именно поэтому слова Токаева о том, что внешняя политика Казахстана не зависит от персоналий, приобретают особую актуальность.
Итак, резюмируем. Смена министра иностранных дел — событие важное и символичное, но оно не означает смены внешнеполитического курса. Опыт Ермека Кошербаева в качестве дипломата, акима и вице-премьера может придать внешнеполитической работе новые практические акценты, а также повысить доверие к ведомству со стороны самих казахстанцев. При этом стратегическая линия, основанная на национальных интересах и стабильности, останется неизменной.
Фото из открытых источников
