Несмотря на интегрированность Китая в казахстанскую экономику, он во многом остается для нас, как говорится, terra incognita. Во многом это происходит по причине закрытости СМИ соседнего государства. Однако ситуация в КНР не может не интересовать казахстанцев и в силу нашего соседства, и связей наших экономик. Поэтому слухи о скором конце правления Си Цзиньпина, естественно, будорожат нас.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Центральная Азия «обречена» на многовекторность — Грозин
Казахстан удерживает пальму первенства — Айдос Сарым
Трамп «просит верблюда, чтоб дали барана» — Константин Сыроежкин
Что на самом деле происходит сегодня в КНР? Комментарий одного из самых авторитетных синологов в Центральной Азии, доктора политических наук Константина Сыроежкина.
— Константин Львович, на фоне успехов в экономике КНР как-то отодвигаются на задний план проблемы, которые, конечно же, есть в стране. С учетом закрытости их информационного поля мы мало знаем о происходящем в Китае. А Telegram-канал «Китайская угроза» прямо пишет о том, что там растет волна негативных эмоций «в китайской публичной сфере». Отмечается, что так происходит, начиная с 2020 года. С чем это связано, на ваш взгляд?
— Любая страна неизбежно сталкивается с проблемами в своем развитии. Особенно если у тебя был бурный старт, и ты подошел к некоему пределу, требующему пересмотра прежней модели развития. В Китае это произошло в середине 2010-х годов, когда была заявлена политика «новой нормальности», предполагающая существенное снижение темпов роста. Но это не означало торможения и уж тем более кризиса. Просто изменились конкретные ориентиры развития, но общий тренд сохранился. Напомню, что в 2012 году (время прихода Си Цзиньпина к власти) ВВП КНР составлял 51,93 трлн юаней (8,6 трлн долларов), а по итогам 2024-го — 134,9 трлн юаней (около 18,8 трлн долларов). Результат, как говорится, налицо. И обвинять в чем-то Си Цзиньпина было бы не совсем корректно.
Другой вопрос, что с годами накопилось много проблем, причем, не только экономических, но и социальных и даже политических. Перечислять их все вряд ли имеет смысл.
— Но можно назвать основные проблемы?
— Да, назову лишь главные из них.
Первая — демографическая, как результат длительной политики «одна семья – один ребенок». Несмотря на то, что ограничения были сняты еще в середине 2010-х годов, повысить уровень рождаемости так и не удалось, Китай стремительно стареет. Но главное — увеличивается нагрузка на трудоспособное население и наблюдается дефицит трудовых ресурсов (особенно квалифицированных кадров).
Вторая — переизбыток производственных мощностей и необходимость их сокращения в условиях надвигающегося мирового экономического кризиса и «тарифной политики» Трампа. А это значит увольнение персонала, что не может не вызывать социальных проблем.
Третья — кризис на рынке недвижимости, который, несмотря на все усилия властей, пока преодолеть не удается. За счет бума на этом рынке неплохо жили не только местные администрации, но и значительная часть населения, сдавая эту недвижимость в аренду. Следовательно, это не только социальная, но и в чем-то политическая проблема.
Четвертая — проблема коррупции, особенно в верхних эшелонах власти и в армии. Несмотря на все предпринятые См Цзиньпином усилия, пока справиться с этой «гидрой» ему не удается. Надежды на то, что его соратники и выдвиженцы не будут воровать и брать взятки, похоже, не оправдались. И это не только глубокое разочарования лично для него, но и почва для социального протеста.
Пятая — разрушение правил и механизмов преемственности власти (во многом как результат необходимости продолжения кампании по «борьбе с коррупцией и разложением») и концентрация в руках Си Цзиньпина «всей полноты власти». А отсюда, с одной стороны, угроза ликвидации вертикальной мобильности партийных кадров, что ведет к элитарному изоляционизму и, как следствие, – деградации властной верхушки, а с другой — блокирование социальных лифтов движения на вершину власти. В совокупности это уже привело не только к недопуску в высшие эшелоны власти любого, кто не входит в «ближний круг», но и заблокировало попадание во власть представителей региональных элит. А их отстранение от попадания в Политбюро создаст неразрешимое противоречие между кланами как внутри самого ЦК КПК, так и по линии «центр – регионы».
Наконец — нарастающая геополитическая турбулентность, сопряженная не только с «проблемой Тайваня», но и с необходимостью выбора внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетов. Долгие годы Китаю, который по заветам Дэн Сяопина «держался в тени», удавалось избегать этого, что и было одним из драйверов его экономического роста. Сейчас он поставлен перед необходимостью геополитического выбора. И каким будет этот выбор, а главное — каковыми будут его последствия для Китая, да и всего мира, предсказать достаточно сложно.
Синопессимизм или утрата доверия?
— Тот же канал «Китайская угроза» говорит о синопессимизме. Надо ли полагать, что речь в данном случае идет об утрате доверия лидеру страны Си Цзиньпиню?
— Я бы так вопрос не ставил. Не вижу ни усталости, ни разочарования от «эпохи Си». Тем более что все, что им делается, не только отвечает интересам Китая и китайского народа, но и постепенно становится реальностью. Во всяком случае, его основной тезис «богатый народ – сильное государство» реализуется на практике. Более того, у меня нет сомнения, что желание Си Цзиньпина сделать Китай более мощным, а процесс его модернизации необратимым — вполне искреннее. Именно поэтому заслуживают доверия данные об уровне поддержки Си Цзиньпина народом Китая. Ну, а что касается «пессимистов», они всегда есть. Здесь вопрос не только симпатий и антипатий, но и уровня информированности, а главное — умения отделять зерна от плевел.
Тем более, нельзя не видеть и того, что предлагаемая Си Цзиньпином программа модернизации Китая воспринимается позитивно отнюдь не всеми. Следовательно, в условиях замедления темпов экономического роста и сокращения потока государственных инвестиций борьба внутри политического класса за свой «кусок пирога» неизбежно будет усиливаться, а такая борьба не может не вовлекать в себя определенные слои общества.
Потому одна из главных задач Си Цзиньпина остается прежней — победить фронду в центре и на региональном уровне. Задача не только очень сложная, но и опасная, если учесть нарастающий объем как внутренних, так и внешних проблем, а также тот факт, что решать ее необходимо «не раскачивая лодку» и сохраняя социально-политическую стабильность в стране.
— А чем вообще порожден такой пессимизм? Это обычное непонимание между поколениями или более глубокий мировоззренческий процесс?
— Думаю, что ответил на этот вопрос выше. Добавлю только, что при Си Цзиньпине Китай не только быстро развивался в плане экономики, но и из регионального лидера вышел в разряд глобальных игроков. Это не могло не сказаться на настроениях в обществе. Я помню серию китайских публикаций, которые можно объединить под названием «Китай может сказать нет». Они отражали новые тенденции в общественных настроениях на фоне стремительного роста Китая и относительно стабильной геополитической ситуации. Сегодня проблем стало больше, а международная ситуация стала более непредсказуемой. И когда по тем или иным вопросам приходится в чем-то «поступиться принципами», это по вполне понятным причинам вызывает некий «пессимизм».
72 года для политика не возраст
— Появляются публикации, в которых утверждается, что Си Цзинпинь в силу возраста (ему 72 года) и длительного пребывания у власти теряет бразды правления. Так ли это?
— Нет, не так. Во-первых, 72 года для политика такого уровня не возраст.
Во-вторых, Си Цзиньпин уверенно сохраняет за собой не только высшие посты в партии, армии и государстве, но и лично возглавляет большую часть различного рода комиссий и комитетов. Еще на XIX съезде Компартии Китая он был объявлен как «ядро ЦК КПК», и этот его титул с завидным постоянством появляется в китайской прессе.
В-третьих, слухи о преждевременной политической кончине Си Цзиньпина можно смело игнорировать. Существует определенная процедура, и шансы на то, что он будет отстранен от власти, крайне малы.
Наконец, до настоящего времени на китайском политическом небосклоне преемник Си Цзиньпина не просматривается. А политическая традиция в Китае такова, что преемственность влияет на политические решения задолго до того, как лидеры окончательно передают власть. Китайские лидеры, трепетно относящиеся к своему наследию, стремятся назначить людей, которые будут продолжать их политическую программу. Пока, по-видимому, окончательный выбор не сделан. Может быть, что-то прояснит назначенный на осень 4-й пленум ЦК КПК 20-го созыва, хотя высшее руководство меняется на очередных съездах КПК и сессиях ВСНП и НПКСК.
Переворота не будет
— Следует ли ожидать, что в силу этих брожений в соседнем государстве может произойти переворот и к власти придут другие силы?
— Этот вариант я полностью исключаю. Даже в случае внешней поддержки. Китай очень хорошо изучил не только причины и уроки распада СССР, но и всех «цветных революций», а потому механизм противодействия им отработан до мелочей. Конечно, вероятность такого брожения увеличивается в случае внезапной серьезной болезни или кончины Си Цзиньпина, но сейчас он выглядит неплохо. И дай Бог ему здоровья на долгие годы!
— Чем обернется для других стран переворот, если состоится, и как смена власти в КНР может сказаться на Казахстане?
— Я уже не один раз говорил, что сильный Китай — это вызов, а вот слабый и распадающийся Китай — это угроза, последствия которой могут быть катастрофическими. Особенно для соседей Китая, а мы в их числе.
Фото из открытых источников
