25 октября 1990 года Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию о государственном суверенитете, положившую начало формальному процессу политической и правовой эмансипации Казахстана в составе еще существующего СССР. Этот документ закрепил принципы территориальной целостности, политической самостоятельности, а также обязательство возрождения казахской культуры, языка и национальной идентичности. Тогда на официальном уровне было заявлено, что республика имеет право самостоятельно решать вопросы государственного устройства, экономической модели и культурной политики. Впоследствии 25 октября был признан Национальным праздником — Днем Республики, что дополнительно закрепляло историческую и правовую значимость этой даты в постсоветской государственности Казахстана.
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Пояс жизни. Формула успеха Казахстана
Государство как биологическая необходимость: казахстанская версия
Субъектность как условие равного диалога: казахский взгляд
Однако данный акт нельзя воспринимать как «подарок» государственности со стороны Москвы или как некое внешнее одолжение. Казахстан входил в состав Российской империи и СССР не как этническая периферия без субъектности, но как субъект — определенная политико-территориальная единица, имеющая свои институты, социальную структуру и историческую память. Более того, сама логика вхождения казахских земель в имперскую орбиту — как Российской, так и впоследствии Советской — не была односторонней. Она происходила в результате сложных процессов, включая дипломатические соглашения, военные альянсы, династические союзы, адаптацию знати к новой административной системе.
Фундаментальная ошибка многих современных интерпретаций — представление о том, что государственность Казахстана началась только с выхода из СССР. Но, напротив, правовая и политическая субъектность казахского народа имеет гораздо более глубокие корни. Вплоть до первой половины XIX века существовали ханские структуры с оформленной территорией, внешнеполитическими отношениями и символами власти. С точки зрения истории — Казахстан не вышел из «ничего». Он, скорее, вернул себе статус, к которому имел исторические основания.
Тем более абсурдно утверждать, будто «Казахстану подарили государственность». Это не только умаляет реальный политический процесс, происходивший в конце 1980-х – начале 1990-х годов, но и игнорирует тысячелетний контекст евразийской государственности, в который вписан казахский народ. Если быть исторически точным, то и вхождение в состав России, и последующее учреждение Казахской ССР, и даже провозглашение независимости в 1991 году — все это этапы сложного эволюционного процесса, в котором Казахстан оставался субъектом, а не объектом.
При этом связи Казахстана с Москвой — не сто и не триста лет. Она значительно древнее, если учитывать эпоху Золотой Орды, в рамках которой кипчакские, аргынские, кереитские, найманские роды, а также русские княжества находились в составе единого политического пространства — Улуса Джучи. Эта структура не была колониальной в узком смысле, а представляла собой степной вариант империи, включающей множество этносов и регионов. Поэтому логика единства пространства между Восточной Европой и Центральной Азией не была навязана — она возникла изнутри исторических взаимодействий.
Современное казахстанское государство — это не «искусственный проект», а результат органического развития той евразийской субъектности, которая исторически существовала на территории степей. И в этом смысле Декларация от 25 октября 1990 года — лишь правовая фиксация глубоких исторических реалий. Возрождение государственности, объявленное в ней — это не начало, а возвращение к традиции, прерванной внешними имперскими контурами, но не уничтоженной окончательно. В этом и состоит ее истинная и подлинная ценность.
Фото из открытых источников
