Судя по тому, как энергично действует 47-й президент США Дональд Трамп, он накопил немало сил и инициатив, которые пытается реализовать. В том числе новшества появились и во внешней политике. Аналитики говорят о новой стратегии американцев в Центральной Азии и Казахстане. Но что это за стратегия и какие цели она преследует?
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:
Казахстан удерживает пальму первенства — Айдос Сарым
Центральная Азия как «зона комфорта» для Казахстана
ЕС и Центральная Азия: мотивация к сотрудничеству
На эти и другие вопросы отвечает один из наиболее компетентных российских экспертов по Центральной Азии, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук Андрей Грозин.
— Андрей Валентинович, изумленные от напора, с которым действует новая администрация США, политологи, эксперты всех мастей пришли в себя и теперь начинают выдвигать одну за другой версии того, как Дональд Трамп станет действовать в отношении Центральной Азии. Но насколько наш регион интересует 47-го (он же 45-й) президента США?
— После второго избрания Дональда Трампа президентом Белый дом продолжает активно менять внешнюю политику США. Пока этот процесс идет, мягко говоря, впечатляюще и очень неравномерно, и как будет действовать новая администрация в центральноазиатском регионе, еще неясно. За все время своей президентской кампании Трамп ни разу не упомянул регион Центральной Азии, как и все ключевые игроки его странноватой команды. Но в сферу интересов республиканцев регион входит, постольку интересен не с экономической, а, в первую очередь, с геополитической точки зрения.
ЦА во внешней политике США последнего десятилетия традиционно была отдана демократам, которые стали воспринимать регион как свою «партийную вотчину». Причем настолько, что коррупция американских чиновников в регионе привлекла в последнее время внимание даже аудиторов из Вашингтона. Полагаю, что, пусть не сразу, но у Госдепа новой, республиканской, редакции дойдут руки и до центральноазиатских столиц; и лидерам ЦА придется как-то угадывать настроения новой американской власти. Есть большие сомнения, что ее заинтересуют гей-парады и прочая ЛГБТ-повестка. Придется привлекать американцев практическими вещами — своими ресурсами, в первую очередь.
— Большинство экспертов сходятся в том, что США не желают усиления Китая и России в регионе, а они на сегодня являются основными торгово-экономическими партнерами центральноазиатских республик, и потому будут стремиться к «экономическому доминированию». Насколько верны эти доводы?
— По моему мнению, политика Белого дома по отношению к центральноазиатскому региону будет формироваться как производное от того, как будут развиваться отношения США с двумя другими мировыми ключевыми игроками — КНР и РФ. При этом чем хуже будут эти отношения или чем лучше будут отношения между Пекином и Москвой, тем большую заинтересованность и энергию будет проявлять новая американская администрация. Это объясняется геополитической значимостью региона, который может оказаться как мостом между Китаем и Россией, так и преградой между ними.
Американцы, по мере роста противостояния с КНР, будут пытаться усиливать свое присутствие в ЦА, чтобы иметь возможность воздействовать на правительства стран региона и использовать этот потенциал в своей глобальной геостратегической борьбе с Китаем, Россией, Ираном, а также, с недавних пор, и с Евросоюзом. Они продолжат наращивать информационное присутствие и присутствие в секторе НПО, укреплять связи с элитами и создавать проблемы для геополитических соперников. Если Трамп договорится с Путиным, то антироссийские нарративы, популярные в НПО-среде региона, будут быстро заменены на антикитайские.
При таком положении регион «обречен» на многовекторную политику. И если в области экономики свобода рук будет ограничена высокой зависимостью экономики ЦА от китайской и российской, и от того, что основным покупателем казахстанской нефти являются страны ЕС, то в политике возможно почти все, за исключением попытки выйти из зоны влияния Москвы, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.
Внешнеполитический курс стран региона при этом будет несамостоятельным, поскольку в обязательном порядке станет реакцией на действия главных участников мировой борьбы. Фактически речь пойдет о продолжении политики выживания в условиях дальнейшего роста мировой политической и экономической конкуренции.
Вообще, внешний интерес к ЦА, безусловно, есть, но субъектность региона довольно низка. Сами государства, в силу разных причин, достаточно слабы и несубъектны в текущих мировых геополитических и геоэкономических играх. В любом случае нужно исходить из того, что наблюдаемое в последние месяцы повышение внимания к региону недолгосрочно, оно довольно ситуативно, и во многом моделируется самими странами ЦА (в таком контексте нужно рассматривать, например, активизацию дискуссий, обсуждений, обещаний в отношении Среднего коридора, тематику редкоземельных металлов и т. д.).
Борьба с радикальным исламом и ограничение влияния России и Китая
— Telegram-канал «Евразийский брифинг» выдал информацию о новой стратегии присутствия США в Центральной Азии, разработанной Институтом Центральной Азии и Кавказа (CACI) при американском совете по внешней политике (AFPC) . Эта стратегия предусматривает борьбу с радикальным исламом, сдерживание влияния Китая и России в регионе. Так ли это на самом деле?
— CACI — просто один из десятков тинк-танков США, пытающихся сейчас предложить Трампу и компании какую-то новую «фишку» и, соответственно, сохранить доступ к госфинансированию и «вхожесть» во властные кабинеты. Американисты в России сейчас махнули рукой и перестают считать эти разнообразные «стратегии».
Доклад «Американская стратегия для Большой Центральной Азии» в этом смысле не является, по моему мнению, чем-то революционно новым. Кроме «вечной» для Фредерика Старра критики США по поводу того, что они ведут себя в ЦА неправильно, доклад содержит призывы к Вашингтону, во-первых, переложить ответственность за Афганистан на центральноазиатские страны, а во-вторых — создать в регионе очаг противостояния с Россией и Китаем. Страны ЦА в этой картине мира должны в абсолюте стать союзниками США и противниками РФ и КНР. Это все тоже никакая не новость — Старр со времен изобретения им много лет назад термина «Большая Центральная Азия» раскачивает этот темник. Просто раньше так явно это видение региона не проговаривалось. С приходом Трампа и его «новой искренностью» в международной политике потребность в маскировке реальных устремлений разными байками про «взаимовыгодное партнерство» и «демократию» отпала. Чего стесняться, все же всё понимают?
Отдельно в докладе Старр и его команда пишут о том, что США необходимо «...обновить и улучшить... официальные и неофициальные информационные каналы, подчеркивать роль региона в целом, а не набор отдельных стран и, таким образом, широко использовать английский язык по всему региону».
В итоге доклад довольно откровенно говорит о том, что страны региона Вашингтону стоит рассматривать не как субъект, а как объект воздействия. Предлагаемые командой Старра меры означают, де-факто, отказ ЦА от политики многовекторности. В принципе, все давно идет к тому, что центральноазиатские республики будут активнее заставлять принять в конфликте сверхдержав какую-то определенную сторону.
Переоценивать возможное влияние этой очередной писанины не следует еще и потому, что и Старр и CACI лучше всего «капитализировались» при демократических администрациях Белого Дома (пик наблюдался при госсекретарстве Хиллари Клинтон в 2009–2013 гг.). Как нынешний президент США относится и к Демпартии, и к ее интеллектуальной обслуге, наверное, говорить не надо?
Гораздо интереснее дождаться появления новой стратегии Соединенных Штатов в Центральной Азии. Тем более что срок действия предыдущей, принятой в первую каденцию Трампа и напомнившей тогда экспертам красочный, но бессодержательный рекламный буклет, заканчивается в текущем году. Там и увидим, чьими советами Трамп и Рубио будут руководствоваться (и будут ли вообще), выстраивая американскую политику в Центральной Азии.
Что взамен «мягкой силы»?
— После того, как фактически закрыто USAID, о прежней концепции американского вмешательства в жизнь стран региона, обозначенной «мягкой силой», можно забыть. А что взамен?
— Мы входим в, очевидно, долгий период, когда «мягкая сила» утрачивает свое былое (надуманное во многом и пригодное только в исторически короткие «травоядные» периоды развития человеческой цивилизации) влияние, уступая жестким и даже брутальным подходам государств к ведению внешней политики и реализации своих интересов.
Но и сами эти «распилочные» структуры, думаю, полностью не отомрут. Выкинут из контор «неправильных» демократов-ультралибертарианцев и прочих трансгендеров. Передадут радикально очищенные структуры «правильным» трампистам-традиционалистам. Что-то переподчинят напрямую Госдепу (и, соответственно, американским посольствам), что-то переназовут. И продолжат пилить бюджеты.
Безнадежно ультралиберальные и совсем уж неэффективные структуры (наподобие «Свободы» с ее дочками) либо закроют, либо спихнут эти полумертвые помойки европейцам. Денег там станет, конечно, серьезно меньше и вся «повесточка» и коллективы, ее много лет транслировавшие, пройдут период жесткой внутривидовой борьбы и существенно усохнут. Но полностью, повторюсь, не исчезнут. Бремя белого человека не дает спокойно жить: новых «туземцев» надо опекать по обкатанной схеме, рассказывая про «демократические ценности» и «антиколониальный дискурс», чтобы удобнее было шарить у них по карманам и осваивать их ресурсы.
Сильно преувеличено
— Можно ли предположить, что США сделают акцент на Центральной Азии из-за редкоземельных металлов, необходимых для современного производства, или речь идет об ограничении влияния Ирана с его ядерной программой и прикрытия наркотрафика из Афганистана?
— Модная тема редких и редкоземельных металлов сильно раздута, но этот рынок, при определенных обстоятельствах (например, большая общемировая война), может существенно вырасти.
США утратили приоритет в производстве редкоземельных металлов, который у них был в последние десятилетия прошлого века. Теперь все ушло китайцам — до 90% редкоземельных материалов на мировом рынке имеют китайское происхождение. Китайцы достаточно уверенно контролируют мировой рынок РЗМ. Поскольку КНР заявляется основным конкурентом Соединенных Штатов, американскому военно-политическому руководству нужно искать и создавать новую ресурсную базу и пытаться возродить квалификации по переработке РЗМ для сохранения ускользающего американского технологического превосходства. Отсюда вся эта тема и возникла. Пока она не слишком актуальна, но страны, владеющие редкоземельными ресурсами, устраивают предварительную торговлю своими возможностями. Разгоняется общемировой медийный шум.
Наблюдатели в разных странах (и вовсе не только в РФ и КНР) уже называют действия Вашингтона и союзников/противников США из Европы новой формой ресурсного колониализма. США, англичане и евробюрократы пытаются получить выгодный доступ к природным богатствам государств, которые сами не в силах организовать эффективную добычу и переработку РЗМ. При этом история знает множество примеров, когда западные компании входили в развивающиеся страны, забирали ресурсы, а местное население (за исключением узкого слоя элит) оставалось ни с чем. Впрочем, добыча и особенно переработка РЗМ — исключительно сложная вещь и технологически, и инфраструктурно, и с точки зрения финансов. На все это требуется много времени и есть ли оно у Вашингтона, Лондона и Брюсселя — большой вопрос.
И, кстати, если мне не изменяет память, соглашение о стратегическом партнерстве в сфере добычи полезных ископаемых, в том числе редкоземельных металлов, Германия с Казахстаном подписала еще в феврале 2012 года. Тогда не было недостатка в текстах, описывающих, как мощно казахстанские ресурсы пойдут в обмен на передовые немецкие технологии и как с опорой на них РК совершит технологический рывок. Документ подписали канцлер Германии Ангела Меркель и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Соглашение включало около 50 отдельных соглашений на общую сумму 3 млрд евро (почти 4 млрд долларов). Думаю, что каждый гражданин Казахстана наверняка уже почувствовал масштабные технологические трансформации — все же 12 лет прошло…
Новые транспортные коридоры?
— Какая роль отводится транспортным коридорам в обход России и Китая и реально ли такое?
— Нереально, что видно по динамике объемов товарных потоков, минимум, последнего десятилетия. География, она как гравитация — бессердечная..., ну, и далее по тексту. Кстати, понимание того, что в ТМТМ надо вкачивать десятки миллиардов у. е. долгие годы для развития этого направления, объясняет весьма спокойную реакцию Москвы на все эти европейские прожекты. По большому счету, в Кремле понимают, что ТМТМ — это про региональную торговлю ЦА с Южным Кавказом и немного с Турцией.
Слабыми местами ТМТМ остаются сухопутные пути, пересекающие несколько границ ряда государств с различными правилами оформления грузов и сопутствующими расходами на перевалку. Кроме того, инвестиции в железнодорожные перевозки у постсоветских республик по-прежнему оставляют желать много лучшего. Вся надежда на ЕС, но лично я не представляю, как евробюрократы будут выдавать свои «кровные» на развитие транспортной инфраструктуры региона, пытаясь одновременно развернуть масштабную программу милитаризации в условиях резко подорожавших для Европы энергоресурсов и маячащей на горизонте экономической войны со Штатами. Скорее всего, все окончится так, как окончилось с ТРАСЕКА (30 лет строят, строят и все никак не построят), или даже как с трубопроводами «Набукко» или Транскаспий (ТКТ). Вся надежда на Китай. Ну и на то, что США не начнут душить китайцев по-настоящему, используя все свои силы и пока еще сохраняющиеся возможности.
А как обойти Китай, производящий основную массу мировой товарной продукции, я не представляю в принципе. Это точно не в нашей с вами реальности.
Есть большие сомнения, связанные с оценками Среднего коридора (ТМТМ). Кроме того, все оценки значимости коридора, вероятности его роста и, вообще сохранения исходят из единственного, почему-то кажущегося незыблемым, тезиса. А именно: того, что объемы торговли между Евросоюзом и КНР будут неопределенно долго сохраняться и расти. Но все мы уже видели, как европейские политики, вопреки экономическим интересам стран ЕС, разорвали связи с Россией. Есть ли гарантия, что не возникнет ситуация, когда точно так же политика возобладает над экономическими интересами и в отношении Пекина? И кому и зачем тогда будет нужен транзитный потенциал ЦА?
Не оказаться под катком нового американского подхода
— Что нужно предпринимать нашим странам, чтобы не быть раздавленным катком нового американского подхода?
— Ответ один — расширять внутрирегиональную кооперацию. Ясно, что вынужденное под внешним давлением сложение потенциалов четырех республик региона (Туркмения, очевидно, в кратко- и среднесрочной перспективе в этом процессе принимать участия не намерена) не даст гарантии серьезной защиты от общемировой турбулентности, но больше-то, в рамках продолжения странами ЦА многовекторной политики лавирования, ничего и не остается.
Если нет желания связывать себя обязывающими отношениями с мировыми центрами силы, кроме регионализации, у государств ЦА нет никакой позитивной повестки. Это, конечно, полумера и временное решение, но других, повторюсь, пока не просматривается. Ориентация на соседние крупные державы Евразии (Россия, Китай, Турция) потребует полного пересмотра всего корпуса внешней политики и приведет не только к коренной перестройке национальных экономических и социальных политик — это для правящих элит ЦА неприятно, но терпимо — но и к краху множества карьер и семейных бизнесов этих самых элит. А вот это, конечно же, совершенно недопустимо (сарказм).
Поэтому только укрепление региональной связанности. Впрочем, по моему мнению, национальные эгоизмы элит, бизнеса и обществ не дадут странам ЦА уйти по этой дорожке слишком далеко.
Фото из открытых источников
