Казахстан не заинтересован в присоединении к ближневосточному альянсу, а скорее стремится продемонстрировать свою автономию по отношению к России.
На прошлой неделе на саммите США и Центральной Азии Казахстан объявил, что станет первой страной Центральной Азии, присоединившейся к Авраамским соглашениям — соглашению о нормализации отношений между Израилем и арабскими и мусульманскими странами, заключенному при посредничестве США и инициированному во время первого срока Трампа.
Это решение является достижением внешней политики второй администрации Трампа. Оно также подтверждает прогноз, сделанный в августе прошлого года: Казахстан, наиболее вероятный кандидат из Центральной Азии для присоединения к соглашениям, может присоединиться к ним, чтобы получить дипломатические выгоды от Вашингтона.
Именно эту точку зрения поддерживают некоторые западные аналитики. Как заявил в интервью Радио Свободная Европа/Радио Свобода Джозеф Эпштейн, директор вашингтонского Исследовательского центра Туран при Институте Йорктаун, этот шаг Казахстана может показаться символическим. Однако в будущем он может иметь дипломатическое значение: «Решение Астаны присоединиться к Авраамским соглашениям знаменует начало нового этапа, превращая эти соглашения из ближневосточной мирной инициативы в проамериканскую коалицию умеренных мусульманских стран, приверженных идеям терпимости и процветания».
Однако интерпретировать этот шаг через призму ближневосточной политики или зарождающейся «проамериканской коалиции» означает упустить из виду всю его стратегическую цель. Авраамские соглашения являются лишь инструментом в рамках продуманных усилий Астаны по диверсификации своих геополитических зависимостей от Москвы и укреплению стратегических отношений с Соединенными Штатами. Рассматривать это как начало нового, идеологически определенного блока — значит неправильно понимать фундаментально прагматичный и корыстный характер расчетов Казахстана.
Переполненная сцена, на которой Казахстану не отведено никакой роли
Сторонники расширения соглашений могут представлять это как часть более широкой стратегии по созданию новой геополитической коалиции против Ирана. Но этот аргумент рушится при более внимательном рассмотрении реалий Центральной Азии.
Иран не имеет значительного влияния в Казахстане. Эти две страны не имеют общей границы (за исключением совместного использования Каспийского моря, наряду с Россией, Азербайджаном и Туркменистаном) и имеют ограниченный объем торговли.
Исламистская угроза, которую ощущает аппарат безопасности Астаны, в основном исходит от салафитского экстремизма и влияния Талибана, обоих суннитских явлений, имеющих корни в Персидском заливе и Афганистане, а не от шиитского Ирана.
Израиль также может рассчитывать на то, что Казахстан и другие центральноазиатские государства откажутся от слишком тесных связей не только с Ираном, но и с Турцией, которая является еще одним соперником. Однако такой ход будет весьма сомнительным в долгосрочной перспективе, поскольку Анкара укрепляет отношения с тюркскими суннитскими странами Центральной Азии через такие институты, как Организация тюркских государств. Представлять присоединение Казахстана как краеугольный камень новой антииранской или антитурецкой коалиции — значит навязывать ближневосточную модель центральноазиатской реальности, что является фундаментально неверным толкованием ситуации.
Правда гораздо проще и суровее: Казахстану не хватает связей, опыта, авторитета и власти — как мягкой, так и жесткой — чтобы играть значимую роль на переполненной арене ближневосточной дипломатии. Он не обладает ни историческим влиянием Турции или Ирана, ни религиозным авторитетом Саудовской Аравии, ни финансовым влиянием ОАЭ и Катара. Для страны, которая тщательно избегала иностранных связей, предположение о том, что она стремится получить долю в израильско-палестинском конфликте, неправдоподобно. Сам президент Токаев признал это, заявив Ишаану Таруру из The Washington Post, что не ожидает «практических результатов» от соглашений. Его описание этого шага как «скромного вклада» — это дипломатическая любезность, признающая эту реальность.
Несмотря на это, Израиль может считать присоединение Казахстана относительным успехом. Хотя это в первую очередь жест в сторону Вашингтона, он демонстрирует дипломатическую устойчивость. Несмотря на то, что первоначальные соглашения были заморожены, а главная награда — соглашение с Саудовской Аравией — остается недостижимой из-за войны в Газе, ни одна страна не вышла из рамок Соглашений Авраама. Присоединение нового члена показывает, что эти страны по-прежнему видят ощутимую выгоду в поддержании отношений с Израилем, несмотря на растущую критику действий Израиля на Ближнем Востоке и за его пределами.
Реальная аудитория: Вашингтон и Москва
Истинная причина шага Казахстана кроется в тонких изменениях в дипломатии великих держав. На протяжении многих лет взаимодействие с Центральной Азией строилось по схеме «Большой игры» — шахматной доски с нулевой суммой, на которой Вашингтон противостоял Москве и Пекину.
На саммите с лидерами стран Центральной Азии подход Вашингтона был заметно иным. В отличие от прошлых лет, саммит не был сосредоточен на поучениях лидеров Центральной Азии по поводу ценностей, демократии или прав человека. Это было дипломатически мудрым шагом. Исторически такие разговоры о ценностях поднимались лишь формально, без значимых последующих действий или обязательств, что делало их неэффективными как с точки зрения ценностей, так и с точки зрения интересов.
Еще более важно то, что американские официальные лица не оказывали давления на центральноазиатские страны, чтобы те выбрали сторону.
Эта сознательная сдержанность предоставила лидерам этих стран, связанным с Россией и Китаем «незыблемыми экономическими и инфраструктурными связями», как их называет опытный региональный обозреватель Питер Леонард, политическое пространство для взаимодействия с США без открытого противостояния Москве или Пекину.
Токаев, опытный дипломат, воспользовался этой возможностью, проявив прагматизм в государственном управлении.
Присоединение к Авраамским соглашениям — это недорогой и высокоэффективный сигнал. Казахстан установил дипломатические отношения с Израилем в 1992 году. Соглашения не требуют новых обязательств в области безопасности, и, как твердо заявил Токаев, решение о присоединении к ним «абсолютно твердое и необратимое». На вопрос, может ли даже аннексия Западного берега или изгнание населения Газы изменить это решение, он ответил однозначно: «Ничего серьезного или ужасного не произойдет, что заставило бы нас изменить наше решение». Ценность этого обязательства полностью изолирована от судьбы Ближнего Востока, потому что его истинная цель лежит в другой области.
После вторжения России в Украину Токаев и другие лидеры Центральной Азии ускорили реализацию своей традиционной «многовекторной» внешней политики, превратив ее в срочную кампанию по «диверсификации». Присоединившись к Авраамским соглашениям, Казахстан надеется завоевать расположение Вашингтона, позиционировать себя как потенциального партнера для инвестиций и стратегического диалога, а также продемонстрировать свою независимость от Кремля — и все это без необходимости открыто противостоять своему могущественному северному соседу.
Этот шаг не имеет отношения к Израилю, Ирану, Турции или миру на Ближнем Востоке. Это стратегический маневр в рамках главного и наиболее важного внешнеполитического проекта Астаны: обеспечение собственного суверенитета и свободы действий в мире, который все больше разделяется между великими державами.
Хотя щедрые похвалы, которыми лидеры Центральной Азии осыпали президента Трампа, могли вызвать неловкость в Москве, трезвомыслящие российские аналитики, такие как Сергей Маркедонов, учитывают реальность диверсификации и призывают Россию искать выгодные результаты в рамках этой структуры, а не бороться с ней по-донкихотски. А для Соединенных Штатов урок заключается в том, что иногда наиболее эффективная дипломатия заключается в создании рамок, которые стимулируют другие страны двигаться в сторону Вашингтона, а не в том, чтобы прямо требовать от них выбора стороны или запугивать их демократическими идеалами.
Автор: Эльдар Мамедов — внештатный научный сотрудник Института Куинси и член Пагуошского совета по науке и международным делам, организации, удостоенной Нобелевской премии мира, занимающейся дипломатией второго трека и стремящейся к миру, свободному от ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения. Эльдар обладает более чем 30-летним опытом работы в сфере внешней политики: он был латвийским дипломатом и старшим советником по внешней политике в Европейском парламенте.
Источник: Why Kazakhstan Joined the Abraham Accords
Перевод Дианы Канбаковой
Фото из открытых источников